Рустам Валеев - Южный Урал, № 31
Фини, подняв воротник мехового пальто, пошел к проходной.
У входа стояла толпа закутанных в шали женщин, с корзинками и узелками. Дежурный вахтер, широко расставив нови, загораживал вход, а они кричали и толкали его в грудь…
— Пусти, тебе говорят…
— Пропусти по добру, а то самого вытолкаем!
— Гражданки, сказано вам, без пропуска нельзя. Не положено, — резонно и спокойно пытался оправдать свои действия вахтер, но женщины не слушали его, волновались и продолжали напирать. Наконец одна полная женщина растолкала толпу и закричала: «А ну-ка, бабы, дайте мне!» Она сгребла вахтера в охапку и притиснула его к стене. Женщины ринулись в освободившийся вход, чуть не сбив Фини с ног.
Озадаченный вахтер покачал головой, потом сплюнул и развел руками.
Фини, с интересом наблюдавший всю эту сцену, прищурил глаза и не без иронии спросил следовавшего за ним Каминского:
— Это что? У вас так часто бывает?
Как выяснилось из рассказа вахтера, мужья этих женщин, работавшие на монтаже кузнечного цеха, ночью домой не пришли, а остались на заводе. Встревоженные жены явились сюда сами, прихватив узелки с едой.
Фини удивленно изогнул брови и молча прошел в завод.
Перед входом в кузнечный цех бригада такелажников тянула на катках станину парового молота. Тяжелая, неуклюжая металлическая улита ползла медленно и нехотя. Люди напирали на нее плечами и ломами, пели протяжно и дружно:
— И-и р-р-раз, еще бе-ерем!..
— И-и р-р-раз, еще бе-ерем!..
Консультант прошел мимо, поднялся на второй этаж, в кабинет начальника цеха. Лещенко на месте не было. В кабинете, где еще вчера стоял скромный дубовый стол и простые деревянные скамьи, теперь были расставлены железные койки, заправленные простынями и байковыми одеялами. На одной из них спал какой-то монтажник. Раздавался его храп и неясное бормотание.
Фини брезгливо поморщился, закрыл дверь.
Было очевидно, что монтажники приступили к выполнению обязательств. Этот рабочий, спящий в кабинете начальника цеха, конечно, из числа тех, кто работал всю ночь. Фини подумал об этом вскользь. Мысль, не задерживаясь, последовала дальше. Сам того не сознавая, заинтересовался, много ли сделано за прошедшую ночь. Можно ли верить в успех их дела, или прав он, их консультант?
Медленно спустился в цех, останавливаясь на каждой ступени лестницы. Пристально вглядывался в самый дальний конец пролета, где шли основные работы по монтажу паропроводов.
Монтажная площадка кишела, как муравейник. Десятки людей трудились возле оборудования. Ярко вспыхивал и гас синий огонь электросварки. Шум, грохот, звон и визг металла, заглушали звуки человеческого голоса.
Со вчерашнего дня площадка изменилась. Вчера в цехе было просторнее. Сейчас станины молотов, обрезных прессов и многие другие механизмы, малые и большие, в ящиках и без ящиков, стояли на бетонном полу цеха, загораживая проходы. Как видно, все это оборудование монтажники втянули в цех за минувшую ночь.
Сходя с лестницы и направляясь к монтажникам, консультант выругался про себя:
— Черт возьми, как можно в этом хаосе разобраться и говорить о сокращении срока монтажа!
Обогнув штабель труб, Фини чуть не налетел на бригадира слесарей Кузнецова и молодую девушку в ватнике, оказавшуюся прорабом Любовью Ивановной Соколовой. Рядом с огромным Кузнецовым девушка казалась совсем маленькой и хрупкой. Они сидели на дубовых брусьях, предназначенных на подушки к шаботам, и ели крутые яйца с хлебом. Яичная скорлупка сыпалась к ним на колени.
Оба молчали. Перед ними, как мать, охраняющая детей, расставив обутые в валенки ноги и упершись руками в бока, стояла та самая женщина, которая оттеснила вахтера в проходной. На лице ее было такое выражение, будто она хотела сказать: «А ну-ка, попробуйте меня ослушаться!»
Увидев консультанта, Любовь Ивановна поперхнулась и густо покраснела. Кузнецов встал, смахнул с усов крошки и посторонился.
— Хау ду ю ду! — приветствовал их Фини.
Подошедший следом за ним Каминский тихо шепнул с укоризной: «Не могли уж другого места выбрать…»
— Здравствуйте, — ответила Соколова и, чтобы замять смущение, добавила:
— Простите, господин консультант, но мы со вчерашнего вечера не ели, а вот тут жена Кузнецова принесла нам завтрак.
Фини кивнул. Потом показал глазами на расставленное по цеху оборудование, прищурился и сказал:
— Что вы скажете о такой, извините, культуре монтажа?
Девушка смутилась.
— Видите ли, господин консультант, мы вынуждены это временно сделать.
— Хм!
— И это только сегодня. Ночью мы во всем разберемся и завтра вы ничего этого не увидите.
— Хм!
Кузнецов сердито посмотрел на консультанта и спросил переводчика:
— Чего он хмыкает?
Каминский подмигнул, но ничего не ответил. Кузнецов поднялся и ушел, показав всем своим видом, что зря тут время тратить не стоит.
Любовь Ивановна вздохнула, глаза ее стали спокойными и глубокими. Сказала сухо и официально:
— О состоянии работ я вам сейчас доложу.
На лице Фини отразилось сомнение. Но доклад Соколовой, сверх ожидания, оказался интересным. Водя рукой по синей поверхности чертежа, она подробно говорила о проделанной работе. Слушая ее, консультант вынужден был признать, что девушка совсем не глупа и что способ ведения монтажа общим фронтом, пожалуй, заслуживает внимания. Ночная смена сделала больше, чем можно было ожидать.
— Теперь, я думаю, все подготовительные работы сделаны, — не поднимая от чертежа глаз, сказала Соколова. — Сегодня ночью мы потянем паропроводы по туннелю, а двадцать первого числа пустим пар. В тот же день мы намерены пустить нефть и дать воду. Монтаж молотов и печей не задержится.
Эта самоуверенность вдруг привела мистера Фини в раздражение.
— А я не могу разрешить монтаж. В этом хаосе нельзя заниматься серьезным делом. Вы очень наивны, девушка…
Соколова выпрямилась, сказала резко:
— Мои личные качества, мистер Фини, здесь ни при чем. Монтаж, однако, мы начнем, как решили.
— Повторяю, я не дам разрешения. Без моего указания вы не приступите. И кроме того, за монтажом молотов я буду следить сам.
Соколова усмехнулась.
— Ну что же, приезжайте ночью, мы будем вам очень рады.
Это был явный вызов. Кровь бросилась в лицо Фини. Рука, сунутая в карман, сжалась в кулак.
— Слушайте, мисс прораб или как вас тут называют. Мне нет дела до ваших планов и ваших намерений. Если вы качнете монтаж сами, моя компания снимет с себя всякую ответственность.
— Тем хуже… для вас, — ответила Соколова и свернула чертеж.
